«Туапсинка» в Армавире

О город мой, красавец Армавир!..

… Люблю я твой веселый вид и нрав,

Густых садов зеленые купавы…

Твои мосты, дороги и вокзалы…

Яна Валеулина

1875 году через Армавир прошла Владикавказская железная дорога, и это событие стало переломным в истории города. Патриархальный аул черкесских армян, переименованный в 1876 году в село, преобразился буквально на глазах.

Удачное расположение железнодорожной магистрали позволило Армавиру стать важнейшим торговым пунктом Северного Кавказа, а по объемам промышленного производства занять в регионе второе место, уступая только Екатеринодару. Проведение железной дороги открыло дорогу в Армавир и иногородним переселенцам, среди которых было немало лиц, занимавшихся предпринимательской деятельностью. Один из очевидцев того времени отмечал, что после сооружения Владикавказской магистрали Армавир "наполнился русскими людьми, русским населением; отовсюду стали стекаться русские ремесленники, русский рабочий люд, открылись склады, амбары и конторы вездесущих, везде снующих жидов, явились маклеры, явились и жители Нахичевани … явились, таким образом, потребители и через это увеличилась и улучшилась торговля, находящаяся, большею частью, в руках Нахичеванских армян. С соседних станиц и аулов стали свозить на здешний рынок местные произведения, тяжелые замки были сняты с дверей лавок, Армавир ожил и засуетился".

Вокзал Владикавказской ЖД и пешеходный мост через рельсовые пути.

1912-1913 гг.

Но значение Армавира в качестве главного торгового пункта Северного Кавказа еще более возросло после открытия движения по новой железнодорожной линии к Туапсе, строительство которой завершилось к 1914 году.

В 1908 году акционерное общество инженера Перцова получило разрешение на строительство железной дороги соединяющей Армавир с Туапсе. Акционерное Общество Армавир-Туапсинской железной дороги было создано 30 апреля 1909 г. при активной поддержке правительства. Его организаторами были крупнейшие петербургские банки. В уставе, утвержденном правительством 17 мая 1908 г., Обществу предоставлялись права постройки и эксплуатации железнодорожной линии от станции Армавир до станции Туапсе с ветвью к городу Майкопу, а также строительства портовых сооружений в Туапсе. Общество имело право владения железной дорогой и портовыми сооружениями в течение 81 года со дня открытия по ней регулярного движения.

Около половины всех акций выпуска 1909 года было сосредоточено в руках купцов, казачества и крестьянства Ставропольской губернии, Кубанской и Терской областей, благодаря чему АТЖД, получила славу «народной железной дороги».

Армавир-Туапсинская железная дорога, или Туапсинка, была введена в эксплуатацию в 1915 г. Помимо главного участка Армавир — Туапсе (236 км) к дороге относились перегоны Белореченская — Майкоп (24 км) и Курганная — Лабинская (32 км).

В сентябре 1918 года Армавир-Туапсинская железная дорога была национализирована и передана Народному комиссариату путей сообщения.

Туапсинка стала одной из последних железных дорог России, где сохранялась паровая тяга. На участке Курганная — Шедок она продержалась до середины 80-х годов. А в Армавире вплоть до 1994 года паровозами осуществлялись маневровые и хозяйственные работы. В 1996 году на станции Белореченская был потушен последний паровоз Армавир-Туапсинская железной дороги. На некоторых станциях (например, в Белореченской и Хадыженской) до сих пор сохранились водяные колонки для заправки паровозов водой. Благодаря этому и сейчас среди гор Западного Кавказа звучат, хотя и редкие, паровозные гудки.

Железнодорожная ветка Армавир-Туапсе действует и сегодня. Особенно много пассажиров пользуется ею в летние периоды, поскольку основным пунктом следования поездов, проходящих через Армавир, является Черноморское побережье.

А начиналось все так:

Кинохроника открытия движения

по новой ветке

Туапсинской железной дороги

Армавирочка

Открытие железной дороги было не только историческим событием в общественной жизни города, но и сама общественная жизнь постепенно стала немыслима без железнодорожного вокзала. Вокзал стал неотъемлемой частью быта самих горожан: с железной дорогой связаны судьбы людские – радость встреч и горечь расставаний, потоки пассажиров с мешками, чемоданами, баулами и прочей нехитрой кладью, долгие переезды и дорожные заботы торгового и ремесленного люда, полустанки и станции в пути, мелькание вагонов… И еще то – о чем мечталось армавирцам под мерный стук колес… О лучшей ли жизни, о далеких ли городах и селах, новых ли неведомых жизненных дорогах… Поэтому железнодорожный вокзал стал своеобразным символом Армавира. И, конечно же, ни один писатель или поэт, который жил в нашем городе и хорошо знал его, никак не мог обойти это место, где протекала вся городская жизнь. В этих строках – и грусть по ушедшему прекрасному времени, и детские мечты, и любовь к родным неповторимым местам, и добрый жизненный юмор.

 ☼☼☼

Другой достопримечательностью города был вокзал. Не само здание (нечто среднее между конюшней и мавзолеем, в духе сталинского классицизма) и не подверстанные к нему застенки узлового партийного комитета, пункта скорой помощи и отделения (от чего?) милиции, и не мосты, зависшие над широченным железнодорожным полотном (желчные пути человекооборота), а вокзал как ирреальность, театр времен Эсхила.

Обрядовые действа носили строго канонический характер, хотя совершались по неписаным правилам:

круглосуточное бдение у касс с перекличкой по списку, напоминающему перечень греческой армады в «Илиаде», с перепроверкой ладоней, на которых химическим карандашом намалеван номер;

переброска ручной клади с телеги в зал ожидания, из зала ожидания на перрон, с перрона в камеру хранения, «местов нет», обратно на перрон (дождь, снег, жара на вынос), обратно в зал ожидания и так много, много раз, как в незабываемой песне;

[…] толчея у колонки с холодной и горячей водой – запасаются впрок, за деньги вдосталь не напьешься, а на станциях страшно отстать от поезда, едут с чайниками и бидонами, а то и с канистрами из-под керосина;

хитроумные засады и штурмы кабинетов начальника станции и дежурного по вокзалу («мать помирает», «баба рожает», «дембиль, батя, трое суток не жрамши») – пролезают только блатные и узкопартийные.

А маханье платочком вслед поезду, выталкиванье на ходу безбилетников, а дежурное оцепененье солдаток с … ожиданием на… лицах…

                     Кремнева, Н. В. Бессмертный Ларионов : роман. – М., 1999.

☼☼☼

Знакомыми голосами пели гудки маслобойных и литейных заводов. На железной дороге уже проглядывали из-под снега пригретые солнцем концы шпал с сухой прошлогодней пылью. Эти замазанные мазутом шпалы заменяли нам подснежники. Сколько воспоминаний связано у меня с железнодорожной насыпью! По вечерам мы прогуливались вдоль рельсов по узкой протоптанной тропиночке. Ранней весной насыпь первая освобождалась от снега, на ней начинала зеленеть травка. Здесь назначались встречи, и первые наши чувства и признания были связаны с зелеными огоньками семафоров и трепетным, напоминающим удары взволнованного сердца стуком колес удаляющихся поездов. Вот почему паровозные гудки и пролетающие мимо пыльные составы дальних поездов до сих пор заставляют сильнее биться мое сердце.

                                    Рахилло, И. С. Мечтатели : роман. – М., 1974.

☼☼☼

Поезд остановился как-то внезапно. Я схватил вещевой мешок, который уложил еще с Ростова, и вышел из вагона. Я не могу ничего разобрать, потому что все еще сыплет снеговая крупа, но вот глаза начинают привыкать, а я не решаюсь сдвинуться с места.

Первая, самая первая мысль: я ошибся и сошел на одном из полустанков, которых много на подходах к городу. Пустынно и ветрено. Мимо идет старик стрелочник и размахивает фонарем, в котором как-то очень кротко светится огонек.

– Что это за место, дедусь?.. Повтори, дед! Что? Степной?

Теперь нет сомнения: город, мой город.
      Дангулов, Савва. Учитель словесности : повести и рассказы.  – М., 1974.

v  В посте также использованы материалы из книги «История Армавира (досоветский период: 1839–1918 гг.)» и видеоматериалы из архива С. Н. Ктиторова.