вторник, 10 февраля 2015 г.

Любовь длиною в жизнь...

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Б. Пастернак
…Шел сорок шестой год. Год знакомства Бориса Пастернака и Ольги Ивинской, женщины, которой предстояло стать прототипом Лары из «Доктора Живаго», потерять ребенка, провести годы в тюрьме и испытать безмерное счастье оттого, что она любит Великого и любима Великим…

Выдающийся поэт, почти лауреат Нобелевской премии, которую Борису Пастернаку дали за роман «Доктор Живаго», был во многом обязан женщине, вошедшей в его жизнь так стремительно и внезапно, чтобы остаться там до последних дней, а после смерти любимого испытать мучительные трудности и лишения.
Борис Леонидович Пастернак родился в Москве 29 января (10 февраля) 1890 года в семье художника и пианистки. В их доме собирались известные люди: художники, музыканты, литераторы, и с детства Борис был знаком с самыми известными людьми искусства в России. Он сам неплохо музицировал и рисовал.
Можно чётко указать момент, когда губастый нервный мальчик превратился в человека, который будет «заставлять любых прохожих женщин оборачиваться на него». 6 августа 1903 г. Леонид Пастернак пишет о своём сыне: «Вчера Борюша слетел с лошади, и переломила ему лошадь бедро…» В результате этой травмы Борис Пастернак приобрёл несомненный поэтический антураж - одна нога стала у него короче другой, совсем как у Байрона.
В восемнадцать лет Пастернак поступил на юридический факультет Московского императорского университета, а спустя год был переведён на историко-филологический факультет. Юноша пожелал стать философом. Через несколько лет, на собранные заботливой матерью деньги, молодой человек отправился в Германию, чтобы прослушать лекции у знаменитого немецкого философа. Но там, окончательно разочаровавшись в этой науке, на оставшиеся деньги он отправился в Италию, а в Москву начинающий поэт вернулся с настойчивым желанием посвятить себя литературе и поэзии. Его поиски себя с тех пор были закончены.
«У него было смуглое, печальное, выразительное, очень породистое лицо, — вспоминал его современник Исайя Берлин, — говорил он медленно, негромким тенором, с постоянным — не то гуденьем, не то вибрированьем, которое люди при встрече с ним отмечали».

Женщины его боготворили. Пастернак был с ними терпелив, нежен и заботлив. «Руки Пастернака — их невозможно забыть. Вся полнота его чувств, всё состояние души оживали в их движениях, воплощались в них», — рассказывала одна из его знакомых.
Первая супруга писателя, художница Евгения Владимировна Лурье, прожила с ним семь лет. Однако брак был разрушен из-за страстной влюблённости Бориса Леонидовича в Зинаиду Николаевну Нейгауз, с которой он познакомился в 1929 году. Несмотря на то что бурный роман литератора обсуждался его друзьями, и они всячески отговаривали Пастернака от развода, поэт уехал с Зинаидой на Кавказ, где влюблённые провели незабываемые в их жизни недели. А спустя полгода поэт ушёл от Лурье, оформив с ней официальный развод, и женился на Зинаиде Николаевне. Прошло шестнадцать лет, когда в жизнь писателя вошла Ольга Всеволодовна Ивинская.

Итак, шел 1946 год. В один из октябрьских дней Борис Пастернак пришел по своим делам в редакцию журнала «Новый мир», где Ольга Ивинская в ту пору работала в отделе поэзии. Ивинской в то время исполнилось тридцать четыре года, она была вдовой и воспитывала двух детей: дочь от первого мужа и маленького сына от последнего супруга. Увидев его, она не сразу поверила в то, о чем ей давно грезилось. Тот, кто был для нее божеством, вдруг спустился на землю. «В те сороковые его желтоватые конские зубы, широко раздвинутые посередине, дополняли великолепным своеобразием его удивительное лицо», — вспоминала впоследствии Ольга Ивинская. Они разговорились. Вернее, говорил больше Борис Леонидович, поведав ей о творческих планах и с царственным великодушием пообещав подарить свои книги. Но главным для Ольги было то, как поэт смотрел на нее: «Это был требовательный, такой оценивающий, такой мужской взгляд, что ошибиться было невозможно: пришел человек, действительно необходимый мне, тот самый человек, который, собственно, уже был со мною. И это потрясающее чудо».
«Она — олицетворение жизнерадостности и самопожертвования. По ней незаметно, что она в жизни перенесла… Она посвящена в мою духовную жизнь и во все мои писательские дела…».


На другой день Ольга Ивинская увидела на своем рабочем столе аккуратный пакет — это были пять пастернаковских книжек!
А затем начались почти ежедневные свидания, то долгие, заполненные разговорами, то короткие, всего в несколько слов. Они гуляли по Москве, он провожал ее до Потаповского переулка, где она жила, оба чувствовали себя безмерно счастливыми.

Роман развивался стремительно. Во время одного из свиданий у памятника Пушкину Пастернак произнес: «Я хочу, чтобы вы мне говорили "ты", потому что "вы" — уже ложь». В тот же вечер по телефону прозвучало пастернаковское признание: «Я ведь не сказал второй вещи. А ты не поинтересовалась, что я хотел сказать. Так вот первое — это было то, что мы должны быть на "ты", а второе — я люблю тебя, и сейчас в этом вся моя жизнь».
Однако поэт не мог уйти из семьи, бросить жену, которую он всё ещё любил. С другой стороны, лишённая романтики и утончённости Зинаида Николаевна была так не похожа на Ольгу — нежную, мечтательную и женственную.
Впрочем, Борис Леонидович вскоре ясно осознал, во что вовлекает Ольгу, будучи связанным семьей. Возможно, поэтому 3 апреля 1947 года он предпринял попытку разорвать с ней отношения. Позднее она напишет: «Расставание было печальным: Б. П. говорил, что не имеет права на любовь, все хорошее теперь не для него, он человек долга, и я не должна отвлекать его от проторенной колеи жизни и работы, но заботиться обо мне он будет всю жизнь».
Однако уже на следующий день после «расставания» в шесть часов утра в квартире Ивинской раздался звонок. За дверью стоял Борис Пастернак. Они молча обнялись. Подобно тому, как у молодоженов бывает первая ночь, у них был первый день... Именно тогда на своем стихотворном сборнике Борис написал: «Жизнь моя. Ангел мой, я крепко люблю тебя. 4 апр. 1947 г.».
Теперь их свидания стали постоянными. Ольга встречала своего любимого в синем шелковом халате, который позже был увековечен в стихах доктора Живаго: «Когда ты падаешь в объятье в халате с шелковою кистью...» Еще более искренними видятся строки из самого романа: «О, какая это была любовь, небывалая, ни на что не похожая! Они думали, как другие напевают. Они любили друг друга не из неизбежности, не опаленные страстью, как это ложно изображают, они любили друг друга, потому что так хотело все кругом: земля под ними, небо над их головами, облака и деревья. Их любовь нравилась окружающим, может быть, больше, чем им самим...».
И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье…

Долго скрывать страстную связь любовники не могли. Вскоре об их романе узнали друзья и коллеги, а Пастернак отрицать своих отношений с возлюбленной не стал. Подруга Ивинской вспоминала, что поэт становился перед Ольгой Всеволодовной на колени прямо на улице, и когда та, смущаясь, просила его прекратить такие выходки, Пастернак, шутя, говорил: «А пусть думают, что это киносъёмка». Он никогда не стеснялся своих чувств, не боялся выглядеть смешным, нелепым или слабым.
 А Зинаида Николаевна, убирая кабинет мужа, нашла записку от Ивинской. «Из неё я поняла, что и он сильно увлечён. Мне стало больно, – признавалась она. – Я понимаю, я виновата во всём. После смерти моего сына от первого брака, которая потрясла меня, я увлеклась общественной работой, забросила Борю, забросила свои обязанности хозяйки и жены».
Близкие поэта обрушили на Ивинскую бурю негодования. Они обвиняли её в коварстве и подлости, заставляли расстаться с Пастернаком, требовали от него прекратить порочную связь. А Пастернак признавался одной из знакомых: «Я весь, и душа моя, и любовь, и моё творчество, всё принадлежит Олюше, а Зине, жене, остаётся один декорум, но пусть он ей остаётся, что-то должно остаться, я ей так обязан».
Однако Зинаида Николаевна не собиралась сдаваться. «Боре было стыдно, – писала она в дневнике. – Он просил прощения. Тут же сел за свой стол и написал письмо этой даме, сообщив, что им необходимо прекратить встречи. Письмо отдал мне, чтобы я его отправила. Что я и сделала с радостью». В тот день Пастернак должен был увидеться с Ольгой, но... На встречу поехала его жена. Зинаида Николаевна была беспощадна к сопернице. Холодно попросила Ивинскую прекратить преследовать ее мужа, заявив, что будет бороться за свою семью и свое счастье. Ольга в ответ пыталась что-то возразить, говорила о том, что Пастернака давно тяготит супружество, что они любят друг друга. Но Зинаида Николаевна была непреклонна. После ее ухода Ивинская наглоталась таблеток, чтобы хоть как-то успокоиться. «Скорая» зафиксировала попытку самоубийства.
Но роман продолжался, хотя обоим было нелегко, особенно Ольге. Жизнь в двухкомнатной квартирке в Потаповском переулке, с отцом, матерью, двумя детьми, стала для нее настоящим испытанием. Мать сурово осуждала невозможный, немыслимый, с ее точки зрения, роман дочери с женатым человеком, который, к тому же, был гораздо старше ее. Нередко по ночам Ольга рыдала в своей комнате…
Отношения Пастернака с Ивинской всё-таки прекратились, когда осенью 1949 года её неожиданно арестовали. Женщине предъявили обвинение в том, что она якобы хотела убежать вместе с Пастернаком за границу и предпринимала для этого побега определённые меры. От неё требовали признать, что в переводах её любовника, которыми он занимался в то время, прослеживается «политическая неблагонадёжность» и клевета на советскую действительность. Несколько месяцев возлюбленная писателя провела в холодной и сырой камере, где её ежедневно подвергали пыткам, чтобы выбить признание.
Положение усугублялось еще и тем, что Ивинская была на шестом месяце беременности, но, к несчастью, в камере предварительного заключения у нее случился выкидыш.
Позже Ивинская вспоминала: «Наступил день, когда какой-то прыщавый лейтенант объявил мне заочный приговор "тройки": пять лет общих лагерей "за близость к лицам, подозреваемым в шпионаже"».
Ее отправили в Потьму, где она пробыла три с половиной года, изредка получая письма от Пастернака. После она говорила, что только ожидание этих писем помогло ей выжить там, среди унижений, в сорокаградусную жару. Однажды ночью ее вызвали к начальнику и дали читать двенадцатистраничное письмо и сборник стихов — на руки их выдать не разрешалось. И женщина сидела всю ночь и читала:
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш…
Пойду размять я ноги, —
За дверью ты стоишь…
Поэт тщетно ходил по инстанциям и просил выпустить возлюбленную из тюрьмы. Единственное, чем он смог помочь Ольге, это то, что долгих четыре года заботился о её детях и постоянно помогал им материально. Ирина Емельянова, дочь Ольги Ивинской, позднее писала, что именно Пастернаку они «обязаны бедным, трудным, но все-таки человеческим детством, в котором можно вспомнить не только сто раз перешитые платья, гороховые каши, но и елки, подарки, новые книги, театр. Он приносил нам деньги».

Ивинская вышла на свободу в 1953 году и опять вернулась к Пастернаку. К этому времени он перенёс инфаркт и, казалось, постарел на много лет. Его любовь стала ещё сильней, а отношение к любимой казалось более нежными и трепетными. Знакомой иностранной журналистке писатель рассказывал: «Её посадили из-за меня как самого близкого мне человека… Её геройству и выдержке я обязан своей жизнью и тому, что меня в те годы не трогали», а потом добавлял: «Лара моей страсти вписана в моё сердце её кровью и её тюрьмой…».

Так у Пастернака и Ольги началась не то чтобы идиллия, но довольно тихая и умиротворенная жизнь, которая продолжалась с 1953 по 1958 год.  

Это - документальные кадры счастливых моментов жизни...

На краю деревни Измалково у местного жителя Кузьмича Ольга сняла крохотную комнатушку с терраской. В эту маленькую комнату Ивинской Пастернак ходил ежедневно, Ольга и ее дочь издали узнавали его — в неизменной кепке, резиновых сапогах и простом грубом плаще. В этой самой комнатке Ивинская на плохонькой машинке «Москва» перепечатывала прямо с рукописи роман «Доктор Живаго». Затем текст правился Пастернаком и после этого отдавался профессиональной машинистке.
Когда в 1955 году Борис Пастернак закончил последнюю главу «Доктора Живаго» и ни одно издательство не взялось его публиковать, все члены редколлегии признали данное сочинение откровенно антисоветским, прозападным. И лишь прозорливый Константин Симонов сказал: «Куда умнее напечатать роман в Союзе, чем делать, его пропагандистской добычей Запада». И как в воду глядел. Оскорбленный и разгневанный Пастернак отдал экземпляр романа своему давнишнему приятелю, итальянскому издателю Джанджако Фельтринелли.

Это произведение вышло в свет спустя два года, а ещё через год, в 1958 году советскому писателю дали Нобелевскую премию. Пастернак узнал о решении Нобелевского комитета 23 октября, когда получил телеграмму от секретаря фонда А. Эстерлинга. Он сразу же отправил ответ, в котором благодарил Шведскую Академию и Нобелевский фонд: «Бесконечно признателен, тронут, горд, удивлен, смущен». В тот же день Президиум ЦК КПСС по записке Суслова принял постановление «О клеветническом романе Б. Пастернака», в котором присуждение премии признавалось «враждебным по отношению к нашей стране актом и орудием международной реакции, направленным на разжигание холодной войны». Автора романа обвинили в измене родине, в предательстве, называли отщепенцем и Иудой. В конце октября состоялось собрание актива Союза писателей СССР, на котором были одобрены решение исключить Бориса Пастернака из Союза писателей, и просьба выслать его из страны. Травля продолжалась несколько недель, пока доведённый до отчаяния герой скандала не отправил телеграмму в Шведскую Академию: «В связи с тем, как было встречено присуждение мне Нобелевской премии в том обществе, к которому я принадлежу, я считаю необходимым отказаться от неё и прошу не принять это как обиду».
В конце апреля 1960 года у писателя резко ухудшилось состояние здоровья, от резкой боли в руке он чуть не потерял сознание, слег и больше не вставал. Он уже понимал, что дни его сочтены, и просил не пускать Ивинскую к нему, не желая ссор между нею и Зинаидой Николаевной, и только писал записки своей Ольге. В одной из них незадолго до смерти Пастернак признавался: «Родная Олюшка моя, я тебе уже написал сегодня и опять пишу, я целый день с тобой. Я чувствую тебя такой неотделимой от себя, как будто отправляю письма самому себе. Что ожидает меня?.. Я пишу тебе и умираю от нежности к тебе...» В другом письме: «Нити более тонкие, связи более высокие и могучие, чем тесное существование вдвоем на глазах у всех, соединяют нас». За месяц до смерти — вновь признание в любви: «Золотая моя прелесть, твое письмо как подарок, как драгоценность. Одно оно способно излечить, окрылить, вдунуть в меня жизнь».
…А она сидела на скамеечке неподалеку и тихо плакала. Но не попрощаться с ним она не могла…
Несмотря на оптимистичные прогнозы врачей, состояние его стремительно ухудшалось. Он не раз повторял, что не сердечная болезнь сломила его, а более коварный и страшный недуг, но близкие лишь недоумевали и лечили его сердце. Диагноз, поставленный самому себе, подтвердился у Бориса Леонидовича через несколько дней, когда врачи, проведя рентгенологическое исследование, определили у него рак лёгких. Ивинская, узнав, что состояние любимого ухудшается, попыталась приехать к нему, однако родственники поэта запретили ей приходить в их дом.
Перед смертью писатель говорил родным, что рад умереть, что больше не может видеть людскую подлость и что уходит непримирённым с жизнью. 30 мая 1960 года Бориса Пастернака не стало.
Ольга Всеволодовна тяжело и мучительно переживала смерть любимого. Она осталась одна. Близкие друзья, которые при жизни писателя держались с ней достаточно дружелюбно, не только отвернулись от неё, но и стали отзываться об Ивинской весьма нелестно. Родственники Пастернака называли её лгуньей, грязной и нечистоплотной личностью, о ней стали рассказывать самые невероятные и лживые истории. Однако самое страшное было впереди.
Летом 1960 года Ольгу Ивинскую арестовали во второй раз. Обвинение в контрабанде было странным и нелепым — возлюбленная поэта получала гонорары из-за границы после каждого издания там романа «Доктор Живаго». Её приговорили к восьми годам лишения свободы и отправили в лагерь в Мордовию. Туда же направили и дочь Ирину. Спустя четыре года Ивинская вышла из лагеря, а реабилитировали её лишь в 1988 году.
Конфискованный личный архив Ивинской, в котором находились адресованные ей письма Пастернака, несколько книг, а также некоторые рукописи поэта, законной владелице так и не вернули. В начале 1990-х годов Ольга Всеволодовна писала: «Мне 82 года, и я не хочу уйти из жизни, оскорблённой и оплёванной. Происходящее унизительно для меня не меньше, чем глупые домыслы и потоки целенаправленной клеветы…»
Ольга Ивинская пережила своего любимого на 35 лет, успев написать в 1992 году книгу воспоминаний «В плену времени. Годы с Борисом Пастернаком». В ней она рассказала о своих непростых взаимоотношениях с Борисом Леонидовичем, о «летящих журавлях его писем», о его поэзии, о неустанной работе, бескорыстии, издательских заботах и, главное, о трагических событиях, связанных с созданием, публикацией и судьбой «Доктора Живаго» — основного дела его жизни. А еще о свистопляске вокруг Нобелевской премии и о тех грехопадениях — и его, и ее самой, — когда под давлением всей мощи «самого справедливого государства» они отступали от самих себя, от, своих принципов, отправляли покаянные письма Хрущеву и в редакцию «Правды».
В книге Ивинской нет самолюбования, попыток приподнять себя или преувеличить отношение Бориса Леонидовича к ней. Присутствует разве что легкое и простительное женское кокетство. Ольга понимала дистанцию между собою — редактором и рядовым переводчиком — и своим возлюбленным — всемирно признанным мэтром литературы. Без всяких прикрас написала она и о том, как страдал Пастернак от раздвоенности между семьей и любимой им женщиной.


Ольга Всеволодовна Ивинская умерла в 1995 году в возрасте 83 лет. Многие газеты и телеканалы сообщили о ее кончине — словно не стало звезды кинематографа или эстрады. А не стало просто последней любви Пастернака. Ее дочь Ирина Емельянова, которая ныне живет во Франции, не раз говорила: «У мамы были десятки мужчин до Пастернака, но ни одного после!». И дело не в том, что она постарела. Ольга и в старости была мила, умна и очаровательна. Просто после Пастернака, «гения, мучителя и небожителя», для нее, обычной женщины, любовь потеряла смысл. Ведь не случайно она когда-то написала такие пронзительные, испепеляющие строки:
Играй во всю клавиатуру боли,
И совесть пусть тебя не укорит
За то, что я, совсем не зная роли,
Играю всех Джульетт и Маргарит.
Они оба сыграли свои роли до конца — великий поэт, охваченный в завершающие жизнь годы чуть ли не юношеской любовью, и женщина, проявившая мужество и неистребимую верность своему кумиру.

 Армавирочка предлагает посмотреть видеофильм об истории этой любви – любви длиною в жизнь…
Больше, чем любовь: Борис Пастернак и Ольга Ивинская. О свойствах страсти Часть 2
А вот - интересные ссылки из библиотечных блогов о писателе, его жизни и творчестве:
Новая книга: А. Сергеева-Клятис «Пастернак в жизни» (блог Мирославы Польской "Непричесанные мысли")
55 лет со дня первой публикации "Доктора Живаго" (блог Людмилы Лоневской "БИБЛИОКОМПАС")
Гамлет ХХ века (блог библиотеки им. А.С. Пушкина г. Челябинска "ВО!круг книг")
К 125-летию со дня рождения Б. Пастернака (блог Ставропольской краевой библиотеки для слепых и слабовидящих имени В. Маяковского "Доступное чтение")

2 комментария:

  1. Ирина, спасибо за ссылки на блог.
    Очень интересная информация о Пастернаке, многое читала, но кое-что впервые узнала. А источник - откуда взята эта информация - есть?
    Я думаю иногда, что если бы не было этих отношений, этой горько-сладкой любви, мы не узнали бы целый пласт поэзии Пастернака...Спасибо, Ирина!

    ОтветитьУдалить
  2. Людмила, здравствуйте!!! Я обычно использую несколько источников. Систематизирую и обобщаю. Ваш блог мне очень помог. Людмила, Вы правы, надо давать список использованных источников. Сейчас уже просто навскидку и не вспомню...
    вот этот сайт: Борис и Ольга Пастернак и Ивинская
    Boris & Olga Pasternak & Ivinskaya:http://www.peoples.ru/love/pasternak-ivinskaya/
    этот:Борис Пастернак и Ольга Ивинская: http://www.lovestuff.ru
    и этот... http://personallife.ru/2013/10/ivinskaya-i-pasternak-lyubov/
    Специально искала видео-сюжеты исполнения стихов...
    Это правда - лучшие пастернаковские стихи о любви были написаны именно в эти годы отношений с Ольгой. Я поэта раскрыла для себя заново...
    Людмила, спасибо за комментарий, удачи!!!

    ОтветитьУдалить

Вы хотите оставить комментарий, но не знаете, КАК? Очень просто!
- Нажмите на стрелку рядом с окошком Подпись комментария.
- Выберите Имя/URL
- Наберите своё имя, строчку URL можете оставить пустой.
- Нажмите Продолжить
- В окошке комментария напишите то,что хотели
- Нажмите Публикация
Спасибо!