среда, 18 марта 2015 г.

Маяковский и Армавир (Продолжение)

"ГРОМАДА ЛЮБОВЬ…"
Литературно-музыкальный вечер
ведущий: С Армавиром связана жизнь близких В. Маяковскому людей, в частности, Елены Юльевны Берман (1872-1942). Е. Ю. Берман - мать, родившая и воспитавшая  двух дочерей, ставших всемирно известными: легендарной Лили Брик, возлюбленной Владимира Маяковского и Эльзы Триоле, французской писательницы, жены Луи Арагона.



Судьба Е. Ю. Берман самым непосредственным образом связана с нашим городом. Она жила в Армавире, в армавирской земле и похоронена.
Елена Юльевна родилась в Риге в 1872 г. в богатой и образованной семье. Окончила Московскую консерваторию по классу рояля, но профессиональной музыкантшей так и не стала, рано выйдя замуж и посвятив себя целиком семье. Ее мужем стал Урия Александрович Каган (1865-13 июня 1915), присяжный поверенный при Московской судебной палате. В актерской, писательской среде Урию Кагана знали как книгочея, собирателя предметов искусства, а в среде юристов - как защитника прав национальных меньшинств.
В доме, не считая русского языка, говорили на немецком и французском. На досуге много музицировали, устраивали домашние концерты, совместно обсуждали прочитанные книги.
Лиля Каган, которой суждено войти в историю под именем Лили Брик (11 ноября 1891 - 4 августа 1978), была первенцем в этой интеллигент­ной московской семье. Она родилась, когда Елене Юльевне было всего 19 лет, а ее мужу, отцу Лили, на 7 лет больше. Имя дочке выбрал отец в честь возлюбленной Гете Лили Шенеман.
5 лет спустя на свет появилась еще одна дочь - Эльза (1896-16 июня 1970). Непривычное для русского уха имя взято также из европейской литературы. Дети получили блестящее воспитание и хорошее образование, с детства сестры говорили на трех языках, играли на рояле.
Лиле исполнилось всего 13 лет, когда она познакомилась с 17-летним братом своей подруги Осипом Бриком. До замужества у Лили была масса обожателей, поклонники сменяли друг друга, она не успевала их толком запомнить.
Лиля отличалась необыкновенной внешностью. Ее броская, манящая красота не оставляла мужчин равнодушными. Особенно замечательны были глаза, которые все, не сговариваясь, называли «божественными», «колдовскими», «торжественными», «жаркими», «сияющими», «магнитными». Волосы с медным отливом, загадочная улыбка, всем сулившая несбыточные надежды… Знаменитый режиссер соперничал с модным художником за право на ее ответное чувство, блистательный офицер, с которым она познакоми­лась в поезде, собирался тут же стреляться, получив отказ в поцелуе. Сам Гришка Распутин, увидев ее в поезде (лето 1916 г.), тут же назначил ей свидание, а Федор Шаляпин, которому были доступны все красавицы мира, обратил на нее свой благосклонный взгляд и пригласил на спектакль.
Но, наконец, в 1912 г., подведя черту под своим сумбурным и не безгрешным прошлым, Лиля вышла замуж за Осипа Максимовича Брика. Родителей Лили замужество дочери очень обрадовало. Особенно Елену Юльевну, женщину строгих правил. «Беспутная» жизнь старшей дочери приносила ей много огорчений. А в семье подрастала еще одна младшая дочь Эльза. Уж Елена Юльевна знала, какая кровь бурлит в жилах ее дочерей!
Осенью 1913 г. Эльзе исполнилось 17 лет. Она дружила с сестрами Идой и Аллой Хвас, выходцами из Прибалтики, откуда и Елена Юльевна Берман. Завсегдатаями хлебосольного дома Хвасов были молодые художники, музыканты, поэты, - многие из них станут знаменитыми, оставят яркий след в искусстве и  литературе.
ЧТЕЦ: Здесь и произошла судьбоносная во всех отношениях встреча. Впоследствии Эльза так вспоминала о ней:
«В хвасовской гостиной было много людей. Все шумели, говорили... Кто-то необычайно большой, в черной бархатной блузе, размашисто ходил взад и вперед, смотря мимо всех невидящими глазами и что-то бормотал про себя. Потом внезапно загремел огромным голосом. И в тот первый раз на меня произвели впечатление не стихи, не человек, который их читал, а все вместе взятое, как явление природы, как гроза...»
Надо ли говорить, что этой грозой был Маяковский, о котором в ту пору ни Лиля, ни Эльза не имели никакого понятия.
«Я сидела, слушала и теребила бусы на шее. Нитка разорвалась, бусы посыпались, покатились во все стороны. Я под стол, собирать, а Маяковский за мной, помогать. На всю долгую жизнь запомнились полутьма, скользкие бусы и рука Маяковского, легшая на мою руку».
В исполнении пианиста звучит: Ф. Шопен «Ноктюрн № 20»
ЧТЕЦ: Начались любовные встречи Эльзы и Маяковского. 30 лет спустя в книге «Тетради, зарытые под персиковым деревом» (1944) Эльза признавалась: «В течение двух лет у меня не было никакой другой мысли, кроме как о Владимире, я выходила на улицу в надежде увидеться с ним, я жила только нашими встречами. И только он дал мне познать всю полноту любви. Физической – тоже».
ведущий: К тому времен Урия Каган тяжело заболел, и Елена Юльевна все свое время отдавала мужу. Она знала о связи дочери с Маяковским и не одобряла ее, жаловалась Лиле: «Какой-то там Маяковский, который, не считаясь с элементарными приличиями, все ходит и ходит, компрометирует юную девушку из приличной семьи, и своей назойливостью доводит Елену Юльевну до слез».
Встречи Маяковского с Эльзой оборвались семейной трагедией: 13 июня 1915 г. умер У. А. Каган. В те скорбные дни Эльза хотела обнять Елену Юльевну, но та отстранилась, не могла простить ей любовных свиданий, когда умирал отец. После похорон Эльза приехала в Петроград погостить  у сестры.
На встрече Лили и Осипа с Маяковским настояла Эльза. Всерьез к Маяковскому Лиля не относилась, так как не переносила футуристов, этих хулиганов-апашей. Событие, перевернувшее всю жизнь Маяковского, произошло в июле 1915 г., время, о котором сам поэт писал: «Иду красивый, двадцатидвухлетний». К тому времени он уже был автором ряда лирических стихов, трагедии «Владимир Маяковский», только что законченной поэмы «Облако в штанах».
Лиля потом вспоминала: «Мы шепнули Эльзе: не проси его читать. Но она не вняла нашей мольбе... Маяковский стоял, прислонившись спиной к дверной раме. Из внутреннего кармана пиджака извлек небольшую тетрадку, заглянул в нее, задумался. Потом обвел глазами комнату, как огромную аудиторию и начал читать «Облако в штанах» - поэму о своей безответной любви к Машеньке Денисовой, прелестной скульпторше из Одессы, с которой познакомился во время турне футуристов. Как он ее любил! Это была любовь-вулкан, любовь - огненная лава, выходящая из берегов всех традиций и условностей. Любовь без правил».
ЧТЕЦ:           Вы думаете, это бредит малярия?
Это было,
было в Одессе.
«Приду в четыре», - сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе  многое хочется!
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце – холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
И вот,
громадный,
горблюсь в окне,
плавлю лбом стекло окошечное.
будет любовь или нет?
Какая –
большая или крошечная?
Откуда большая у тела такого:
должно быть, маленький
смирный любеночек.
Она шарахается автомобильных гудков.
Любит звоночки коночек.
Полночь, с ножом мечась,
догнала,
зарезала, -
вон его!
Упал двенадцатый час,
как с плахи голова казненного.
Проклятая!
Что же, и этого не хватит?
Скоро криком издерется рот.
Слышу:
тихо,
как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
И вот, -
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он, и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Рухнула штукатурка на нижнем этаже.
Нервы –
большие,
маленькие,
многие –
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги!
Вошла ты,
резкая, как «нате»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете –
я выхожу замуж».
Что ж, выходите.
Ничего.
Покреплюсь.
Видите – спокоен как!
Как пульс
покойника.
Помните?
Вы говорили:
«Джек Лондон,
деньги,
любовь,
страсть», -
а я одно видел:
вы – Джиоконда,
которую надо украсть!
И украли.
Опять влюбленный выйду в игры,
огнем озаряя бровей загиб.
Что же!
И в доме, который выгорел,
иногда живут бездомные бродяги!
Эй!
Господа!
Любители
святотатств,
преступлений,
боен,-
а самое  страшное
видели –
лицо мое,
когда
я
абсолютно  спокоен?
И чувствую -
«я»
для  меня  мало.
Кто-то из меня вырывается упрямо.
Алло!
Кто говорит?
Мама?
Мама!
Ваш сын прекрасно болен! Мама!
У него пожар сердца.
Скажите сестрам, Люде и Оле, -
ему уже некуда деться.
(Отрывок из поэмы «Облако в штанах»)
В исполнении пианиста звучит: Ф. Шопен «Прелюд № 20»
ВЕДУЩИЙ: Из воспоминаний Лили: «Маяковский жаловался, негодовал, издевался, требовал, впадал в истерику, делал паузы между частями. Мы подняли головы и до конца не спускали глаз с невиданного чуда... Вот он уже сидит за столом и с деланной развязностью требует чаю. Я торопливо наливаю из самовара, я молчу, а Эльза торжествует - так и знала! Первый пришел в себя Осип Максимович. Он не представлял себе! Думать не мог! Это лучше всего, что он знает в поэзии! Маяковский - величайший поэт, даже если ничего больше не напишет... Маяковский улыбался и смотрел большими детскими глазами. Я потеряла дар речи». Маяковский взял тетрадь с текстом поэмы, положил ее на стол, раскрыл на первой странице, спросил Лилю: «Можно посвятить Вам?». И старательно вывел над заглавием «Лиле Юльевне Брик». Не героине поэмы Маше Денисовой, не Эльзе, а Лиле... Эльза сидела рядом, ей оставалось лишь наблюдать за катастрофой, которую она сама же и вызвала.
Впоследствии Маяковский писал и посвящал любимой Лиле стихи, равных которым по пронзительности, искренности и трагичности не так и много в мировой поэзии. Он черпал в ней вдохновение и благодаря ей мир обогатился поэтическими шедеврами Маяковского.
ЧТЕЦ:                        Лиличка!
Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни –
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот
сердце в железе.
День еще –
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
давай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей
мне
нету  моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь  отдых.
Захочет покоя уставший слон –
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю,
где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он                                               
любимую на деньги б и славу выменял,         
а мне                                         
ни один не радостен звон      
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,          
и не выпью яда,                       
и курок не смогу над виском нажать.  
Надо мною,                              
кроме твоего взгляда,            
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
В исполнении пианиста звучит: Ф. Шуберт «Экспромт»
ведущий: Всего за период с 1915-го по 1923-й годы Маяковский посвятил Лиле Юрьевне 13 своих произведений - несколько стихотворений, лирических поэм, пьесу «Мистерия-буфф», «Облако в штанах». Кроме того, 10 изданных в этот же период стихотворных сборников имеют на шмуцтитулах посвящения: «Л.Ю.Б.», «Лиле».

Загадка этой хрупкой женщины, до последних дней своей жизни сводившей с ума мужчин, так и осталась неразгаданной. Ее считали разрушительницей моральных устоев, обвиняли в гибели Маяковского. Одни ее боготворили, другие ненавидели и презирали.
ЧТЕЦ: Драматург Леонид Зорин дал самый правдивый ее психологический портрет: «Лиля Юрьевна никогда не была красива, зато неизменно была желанна. Ее греховность была ей к лицу, её несомненная авантюрность сообщала ей терпкое обаяние, добавьте острый и цепкий ум, вряд ли глубокий, но звонкий, блестящий ум современной мадам Рекамье, делавший ее центром беседы, естественной королевой салонов, добавьте ее агрессивную женственность, властную тигриную хватку - то, что мое, то мое, а что ваше, то еще подлежит переделу, но все это вместе  с широтою натуры, с демонстративным антимещанством, – нетрудно понять ее привлекательность».
Лиля Юрьевна считала, что была замужем четыре раза: «Я всегда любила одного: одного Осю, одного Володю, одного Виталия (Примакова) и одного Васю (Катаняна)». Романов же в ее жизни было много. Если ей нравился мужчина, то она его завоевывала без особого труда: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают, - говорила она. - И разрешать ему делать то, что не разрешают ему дома, например, курить или ездить, куда вздумается. Ну а остальное сделают хорошая обувь и шелковое десу».
ВЕДУЩИЙ: Лишь раз произошла осечка - это был Всеволод Пудовкин. Он не пожелал перейти границ дружеских отношений, что сильно задело Лилю.
Когда она рассказала об этом Маяковскому, «он как-то дернулся и вышел из комнаты», - писала Лиля. Нетрудно представить, какие страдания причиняли поэту откровения любимой женщины.
«Вот пред тобой мое сердце, полное любви, открытое тебе...Вот пред тобой я, готовый для тебя на всё…Зачем же ты...».
Лиля никогда не делала тайны из своих романов. Маяковский знал о них и ... молча страдал.
В исполнении пианиста звучит: Д. Шостакович «Прелюд № 2»
ЧТЕЦ:                      ...Вот я богохулил.
                                     Орал,  что бога  нет,

                                     а бог такую из пекловых глубин,

                                     что перед ней гора заволнуется и дрогнет,

                                     вывел и велел:

люби!
Бог  доволен.
Под небом в круче
измученный человек одичал и вымер.
Бог потирает ладони ручек.
Думает бог:
погоди, Владимир!
Это ему, ему же,
чтоб не догадался, кто ты,
выдумалось  дать тебе настоящего мужа
и на рояль положить человечьи ноты.
Если вдруг подкрасться к двери спаленной,
перекрестить над вами стеганье одеялово,
знаю -
запахнет шерстью паленной,
и серой вздымится  мясо дьявола.
А я  вместо  этого до утра раннего
в ужасе,  что тебя  любить увели,
метался
и крики в строчки выгранивал,
уже наполовину сумасшедший ювелир.
В карты б играть!
В вино
выполоскать горло  сердцу изоханному.
Не надо тебя!
Не хочу!
Все равно
я  знаю,
я  скоро  сдохну.

Если правда,  что есть ты,
боже,
боже  мой,
если звезд ковер тобою выткан,
если этой боли,
ежедневно множимой,
тобой ниспослана, господи, пытка,
судейскую цепь надень.
Жди моего визита.
Я аккуратный,
не замедлю ни на день.
Слушай,
Всевышний инквизитор!
Делай, что хочешь.
Хочешь, четвертуй.
Я сам тебе, праведный, руки вымою.
Только -
слышишь! -
убери проклятую ту,
которую сделал моей любимою!

Короной кончу?
Святой Еленой?
Буре жизни   оседлав валы,
я - равный кандидат
и на царя вселенной
и на
кандалы.
Быть царем назначено мне - 
твое личико                         
на солнечном золоте моих монет        
велю народу:                       
вычекань!
А там,                                   
где тундрой мир вылинял,
где с северным ветром ведет река торги, -
на цепь нацарапаю имя Лилино
и цепь исцелую во мраке каторги.
Слушайте ж,  забывшие, что небо голубо,
выщетинившиеся,
звери точно!
                                      Это,  может быть,
                                      последняя в мире любовь

вызарилась румянцем чахоточного.
Флейта-позвоночник»)
ВЕДУЩИЙ: Все мужчины, которых она сводила с ума и которым оказывала свое внимание, вошли в энциклопедии, в библиографические словари, заняв заметное место на стра-ницах истории XX века. Она коллекционировала таланты, она восхищалась ими и дарила им свою любовь
В исполнении пианиста звучит танго
ВЕДУЩИЙ: Искусствовед Николай Пунин, поэт Борис Пастернак, танцов­щик Асаф Мессерер, чекист Яков Агранов, крупный финансист Александр Краснощеков, кинорежиссер Лев Кулешов, военачальник Виталий Примаков, киргизский государственный деятель Юсуп Абдрахманов и многие другие. К 85-летнему юбилею французский модельер Ив Сен-Лоран создал специально для нее платье. А молодой французский романист Франсуа-Мари Банье признался в любви.
Всю свою жизнь Лиля носила на шее золотую цепочку с нанизанными кольцами. Одно миниатюрное - ее, другое большое - Маяковского. По ободу ее кольца Владимир Владимирович выгравировал инициалы «Л.Ю.Б.»; при вращении кольца они читались: «Люблю Б…»
Отношения Лили и Маяковского продолжались 15 лет. Ее влияние даже в мелочах было огромным. Лиля Маяковского остригла, приодела, в его гардеробе появился галстук. Он начал носить тяжелую палку. По свидетельству Шкловского она заставила сменить порченые, гнилые зубы на вставные - жемчужно-белые, и это изменило его.
Маяковский все свои стихи первым делом читал ей и всегда прислушивался к ее замечаниям. Она была для него абсолютным авторитетом, недаром одну из своих книг он надписал: «Лилиньке, автору стихов моих. Володя».
Время от времени она отгоняла от себя Маяковского, настаивая на проверке чувств. Сама же откровенно увлекалась другими и заводила новые любовные связи. Это изматывало Маяковского,  мучило его. Когда Лиля возводила между ними стену, поэт переживал глубокий кризис. До ее души он не мог «достучаться» ни любовными признаниями, ни письмами, ни стихами, похожими на вопль отчаяния. И в его жизни появлялись другие женщины, заполняя вакуум, спасая от одиночества. Но изгнать Лилю из мыслей и сердца никому другому было не под силу.
ЧТЕЦ:   Сегодня только вошел к вам,
почувствовал –
в доме неладно.
Ты что-то таила в шелковом платье,
и ширился в воздухе запах ладана.
Рада?
Холодное
«очень».
Смятеньем разбита разума ограда.
Я отчаянье громозжу, горящ и лихорадочен.
Послушай,
все равно
не спрячешь трупа.
Страшное слово на голову лавь!
Все равно
твой каждый мускул
как в рупор
трубит:
умерла, умерла, умерла!
Нет,
ответь.
Не лги!
(Как я такой уйду назад?)

Ямами двух могил
вырылись в лице твоем глаза.
Могилы глубятся.
Нету дна там.
Кажется,
рухну с помоста дней.
Я душу над пропастью натянул канатом,
жонглируя словами, закачался над ней.

Знаю,
каждый за женщину платит.
Ничего,
если пока
тебя вместо шика парижских платьев
одену в дым табака.
Любовь мою,
как апостол во время оно,
по тысяче тысяч разнесу дорог.
Тебе в веках уготована корона,
а в короне слова мои –
радугой судорог.

…Радуйся,
радуйся,
ты доконала!
Теперь такая тоска,
что только б  добежать до канала
и голову сунуть воде в оскал.

Губы дала.
Как ты груба ими.
Прикоснулся и остыл.
Будто целую покаянными губами
в холодных скалах высеченный монастырь.
Захлопали двери.
Вошел он,
весельем улиц орошен.
Я
как надвое раскололся в вопле.
Крикнул ему:
«Хорошо,
уйду,
хорошо!
Твоя останется.
Тряпок нашей ей,
робкие крылья в шелках зажирели б.
Смотри, не уплыла б.
Камнем на шее
навесь жене жемчуга ожерелий!»

Ох, эта
ночь!
Отчаянье стягивал туже и туже сам.
От плача моего и хохота
морда комнаты выкосилась ужасом.
(«Флейта-позвоночник»)
В исполнении пианиста звучит: Ф. Шопен «Прелюд № 22»
ВЕДУЩИЙ: Эльза в конце концов смирилась с потерей Маяковского, хотя  душевная рана долго не заживала. Стремясь защититься от одиночества и отчаянья, она завязывала разные полулюбовные знакомства. Среди поклонников появился французский офицер Андре Триоле, находившийся в Москве с военной миссией. Она дала обещание стать его женой. Елена Юльевна и Лиля одобрили это решение, они буквально выталкивали Эльзу из России.  Сестры любили друг друга и скандалить из-за Маяковского совсем не хотели. Но и делать вид, что в их отношениях не существует проблем, они тоже не могли.
Елена Юльевна возненавидела Маяковского, и это исключало любой компромисс. Чувства матери нельзя не понять. В ее представлении вызывающе вольное поведение старшей дочери называлось распутством и подлостью, Маяковский же выглядел дьяволом, погубившим обеих дочерей. Вторгся в чужую семью, разрушил ее, совратил и унизил Эльзу. Бегство за границу казалось спасением. И от дьявола-искусителя, и от непутевой Лили.
Андре Триоле, выполнив свои служебные обязанности, отбыл в Европу. Эльзе, чтобы сочетаться законным браком, надлежало отправиться вслед за ним.
История отъезда за границу Эльзы и Елены Юльевны до сих пор полна загадок. Вот как сама Эльза описывает формальную процедуру: «В бывшем институте благородных девиц (Москва, ул. Ново-Басманная) мне выдали заграничный советский паспорт, в котором значилось: «Для выхода замуж за офицера французской армии». А в паспорте матери стояло «для сопровождения дочери».
ЧТЕЦ: Поразительно,  почему этот брак не состоялся в Москве. И как могла Эльза рассчитывать на выезд в Европу из находящейся в блокаде России? Шел 1918 г., из «совдепии» не выезжали, из нее бежали, рискуя жизнью и не ведая, что ждет беглецов впереди. Никаких заграничных паспортов тогда не существовало. Исключительным правом на выезд из страны обладала только зловещая ЧК. К тому же в марте 1918 г. началась англо-франко-американская интервенция с целью свержения советской власти. Офицер враждебной французской армии спокойно уезжал в Европу, а его невесте официально выдали заграничный паспорт! Странно...Как и с чьей помощью удалось получить разрешение Эльзе и Елене Юльевне, остается неясным.
Елена Юльевна сдала квартиру властям, все вещи распродала, включая любимый рояль. За границу мать и дочь уезжали из Петрограда, русским пароходом «Онгерманланд». День перед отъездом провели в пустой квартире Бриков на ул. Жуковского. Осип, Лиля и Маяковский жили на даче в поселке Левашово. В их отношениях произошла важная перемена: тайный адюльтер превратился в публично заявленное сожительство.
Эта новость стала финальным ударом для Елены Юльевны. Лиля примчалась с дачи в Петроград, чтобы проводить мать и сестру. Расставанье было сухим и жестким. Гнев на милость Елена Юльевна не сменила, Маяковского видеть не пожелала.
ВЕДУЩИЙ:   За границей мать и дочь расстались. Эльза отправилась в Париж, Елена Юльевна - в Англию. Приехав в Лондон, она поступила работать в советское учреждение «Аркос», которое выполняло тогда функции торгового представительства и одновременно являлось каналом для связи между английским правительством и властью большевиков. «Аркос» служил «крышей» для советских спецслужб. Каким образом дама непролетарского происхождения, ни одного дня не состоявшая ни на какой службе - домашняя учительница музыки - оказалась на столь боевом посту, об этом сведений нет. В некоторых источниках невнятно  говорилось, что ей помогло знание языков и что устроилась она на эту работу с помощью Лилиных связей с чекистами.
Через год Эльза вышла замуж за Андре Триоле. Мадемуазель Каган превратилась в мадам Триоле и под этим именем осталась в жизни и в литературе. Но брак с Андре продлился недолго. Новым избранником Эльзы стал Луи Арагон (1897 - 1982), французский писатель, общественный деятель, член ЦК ФКП.
Елена Юльевна в Лондоне прожила 14 лет. В 1932 г. вернулась в Москву. Не желая никого стеснять и жить независимо, сняла для себя ком­нату в общей квартире, - особого желания общаться с Лилей у нее не было. Изредка в СССР приезжали Эльза и Арагон. В частности, участвовали в 1-м съезде советских писателей. Но с 1939 г. поездки прекратились. Стали редкими письма из Москвы в Париж.
28 февраля 1939 г. Арагоны наконец скрепили свой союз официально в мэрии парижского первого района. Елена Юльевна устроила по этому случаю домашний праздник. Живший по соседству молодой поэт Матусовский вспоминал: Елена Юльевна накупила провизии, испекла торт и позвала на торжество Лилю, которая тоже приехала «со всякой всячиной». Подробности не сохранились. В памяти осталась лишь Лиля. «Если бы я писал портрет этой женщины, то прежде всего изобразил бы глаза - огромные, внимательные, ободряющие, насмешливые, умные. Сколько бы я ни подыскивал прилагательных, все равно не смог бы передать их выразительность и переменчивость…»
В. Маяковского к этому времени уже почти 10 лет не было в живых. И отношение к нему Елены Юльевны изменилось. Этому способствовали сталинская резолюция («Маяковский был и остается  лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи») и последовавшая за ней канонизация поэта. Теперь оказалось, что она Маяковского «всегда обожала», а потом он был, само собой разумеется, лучшим из лучших. Старшая дочь знала, кого любить, да и младшая - тоже не промах...
Вскоре (1940 г.) Елена Юльевна покинула Москву и отправилась в Армавир, где жила ее сестра Ида (родная тетя Лили и Эльзы) вместе со своим мужем Кибой Данцигом. Ида Юльевна была зубным врачом. Когда началась первая мировая война, она добровольно пошла работать в военный лазарет Армавирского коллективного общества, открытый на средства жителей города. Ее муж, Акиба Наумович был популярным врачом и общественным деятелем – видным представителем местной еврейской общины. Как врач уделял большое внимание физическому воспитанию молодежи. Был одним из инициаторов создания Армавирского общества физических упражнений и велосипедного спорта. Жили Данциги в собственном доме по ул. Первомайской, угол Тургеневской № 86/92.
В Армавире Данциги пользовались уважением. Память о них жива до сих пор. В историко-биографическом словаре «Именитые граждане Армавира» помещена статья, посвященная им.
Супруги Данциги обеспечили Елене Юльевне домашний уют и необходимый уход. Рядом был санаторий, где она лечила больное сердце.
Началась война. 25 июля после первой бомбежки Москвы (22 июля) Лили и Осип эвакуировались на Урал в небольшой поселок Курья под Моло­тов (ныне Пермь). Здесь с огромным опозданием до нее дошла весть, что 12 февраля 1942 г. от порока сердца умерла в Армавире Елена Юльевна. Даже после начала войны ее сумели устроить в санаторий, а потом уже в безнадежном состоянии, положили в больницу, где она и скончалась на руках у своей сестры. В настоящее время ее могила в Армавире не известна. Через полгода после смерти Елены Юльевны Армавир заняли немцы. Ида и ее муж попали в облаву на евреев и оба были убиты. Эльза о смерти матери ничего не знала. Никакие письма из России в «Свободную Французскую зону», где она жила во время войны, не доходили. 6 лет сестры ничего не знали друг о друге. Среди новых знакомых Лили в 1943 г. оказался французский поэт Жан-Ришар Блок, спасавшийся от нацистов в Москве. Они встречались, у них нашлось много общих французских друзей. В ноябре 1944 г. Блок вернулся в освобожденную от оккупантов Францию, и Лиля отправила с ним письмо Эльзе, извещая о смерти матери.
В исполнении пианиста звучит: Ф. Шопен «Прелюдия № 4»
ЧТЕЦ: «Элинька, мама умерла от порока сердца в Армавире 12 февраля 1942 г. Она лежала в лучшем санатории, лечили ее лучшие профессора, тетя Ида носила ей любимую еду и ухаживала за ней. Мама умерла у тети на руках. Никогда не думала, что это будет мне так невыносимо больно. Тетю Иду и Кибу убили немцы, которые через полгода после маминой смерти заняли Армавир».
В конце января 1945 г., через 2 месяца после того, как оно было на­писано, Блок передал Эльзе это письмо вместе с книжечкой Лилиных воспоминаний, изданных ею в эвакуации Ответное письмо Эльзы пришло обычной почтой:
ВЕДУЩИЙ: «Родная моя Лиличка, Жан-Ришар привез от тебя письмо и книжечку... Маму жалко. Я была убеждена, что ее нет в живых. Значит, от немцев ее спасла смерть, спасибо смерти /…/ Я о вас столько думала и плакала, что 9 лет прошло как 9 дней,  словно и не расставались. Без мамы стало скучно жить, оказывается, что жила я немножко и для нее: когда случалось что-нибудь плохое, думала - слава богу, мама не знает, а хорошее - мама будет рада!»
ЧТЕЦ: Эльза Триоле - лауреат премии Гонкуров, участница французского Сопротивления, автор книг «Авиньонские любовники», «Тетради, зарытые под персиковым деревом», «На Таити», «Неизвестный», «Вооруженные призраки», блестящий переводчик на французский язык многих произведений Маяковского. Умерла в Париже в 1970 г. в возрасте 74 лет.
ВЕДУЩИЙ:   Спустя еще 8 лет 12 мая 1978 г. на даче в Переделкине Лиля упала возле кровати и сломала шейку бедра. Кость не срасталась. Лиле было 87 лет. О возвращении к привычному образу  жизни не могло быть и речи. 4 августа она, воспользовавшись тем, что рядом никого не было, покончила с собой, проглотив большую дозу амбутала. В оставленной предсмертной записке, которую она писала дрожащей рукой, уже теряя сознание, были строки, обращенные к мужу Василию Абгаровичу Катаняну: «Васик, я боготворю тебя».
Прах Лили (по ее воле) был развеян в поле близ Звенигорода. Там теперь стоит камень с выбитыми на нем инициалами: Л.Ю.Б.
ЧТЕЦ:                        Вызолачивайтесь в солнце, цветы и травы!
                                      Весеньтесь, жизни всех стихий!

                                      Я хочу одной отравы -

                                      пить и пить стихи.

Сердце обокравшая,
всего его лишив,
вымучившая  душу в бреду мою,
прими мой дар, дорогая,
больше я, может быть, ничего не придумаю.
В праздник красьте сегодняшнее число.
Творись,
распятью равная магия.
Видите –
гвоздями слов
прибит к бумаге я.       
(«Флейта-позвоночник»)
В  исполнении пианиста звучит: Н. Раков «Легенда»
Авторы сценария: сотрудники библиотеки ЦГБ им. Н. К. Крупской, М. А. Плешивцева, Н. В. Лазебная, преподаватель музыкальной школы г. Армавира Т. В. Синкевич.
В. МАЯКОВСКИЙ И АРМАВИР
Библиографический список литературы
Маяковский В. Нашему юношеству: Стихотворение / В. Маяковский // Любое издание.
Строки из стихотворения: «Я – дедом казак, душой – сечевик…»
«Алло, кто говорит? Мама?» / Публикац. О. Земляковой // Работница. – 1988. - № 11. – С. 8-11.
Ваксберг А. И. Лиля Брик: Жизнь и судьба / А. И. Ваксберг. – М.: Олимп; Смоленск: Русич, 1999. – 448 с.: ил. – («Женщина-миф»).
Веленгурин Н. «Я – дедом казак…»: Маяковский на Кубани: авг. 1924, февр. 1926, нояб. 1926, нояб. 1927 – Армавир / Н. Веленгурин // Вольная Кубань. – 1993. – 17-23 июля. – С. 4. – (К 100-летию со дня рожд. В. Маяковского).
Веровенко О. Маяковский в Армавире / О. Веровенко // Советский Армавир. – 1973. – 19 июля.
Веровенко О. Встречи в Армавире: с А. И. Куприным, Н. И. Подвойским, М. И. Калининым, В. В. Маяковским /     О. Веровенко // Советский Армавир. – 1982. – 21 июля.
Веровенко О. Маяковский в Армавире / О. Веровенко // Советский Армавир. – 1983. – 19 июля. – С. 4. – (К 90-летию со дня рожд. В. В. Маяковского).
Жукова Л. Символы вечной славы: М. И. Калинин,    В. В. Маяковский в Армавире / Л. Жукова // Советский Армавир. - 1971. - 27 нояб.
«…или в сердце было моем»: Статьи // Вольная Кубань. - 1993. - 17-23 июля. - С.4. - (К 100-летию со дня рожд. В. В. Маяковского). - Содерж: «Я - дедом казак…» / Н. Веленгурин; Экзамен и вся жизнь / И. Лотышев; «Для кого – «Мой Пушкин»: Стихотворение / Ю. Макаренко.
Катанян В. Две сестры: Лиля Брик и Эльза Триоле: Воспоминания / В. Катанян // Домовой. – 1996. - № 3.
Катанян В.В. Прикосновение к идолам / В.В. Катанян. – М.: Захаров – ВАГРИУС, 1998. – 447с.
Лавут П. И. Маяковский едет по Союзу (1926-1930): Воспоминания / П.И. Лавут. - 2-е изд., доп. - М.: Сов. Россия, 1969.- 256 с.: ил.
Лапшин М. Поэтическое эхо народа / М. Лапшин // Советский Армавир. - 1983. - 8 июля. - С. 2.- (К 90-летию со дня рожд. В. Маяковского).
Лебедева В. Маяковский в нашем городе: Нояб. 1927 / В. Лебедева // Армавирская коммуна. - 1962. - 2 дек. – С. 4.
Матвеев Э. В Армавире был проездом / Э. Матвеев // Армавирский собеседник. – 1993. - 20 июля. - С. 2.- (К 100-летию со дня рожд. В. В. Маяковского).
Маяковский в Армавире: 1927 г. // Армавирская коммуна. - 1959. - 25 окт.
«Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи»: Статьи // Армавирская коммуна. - 1950. - 14 апр. - С. 3. - Содерж.: Я слушал Маяковского / Н. Бондарь; Певец «атакующего класса» / З. Мирсояпова; Знаменосец будущего /А. Внуков; Патриот своей Родины / А. Каздоба; Великий советский поэт / О. Скачкова.
Покровский В. Маяковский в Армавире / В. Покровский //Армавирская коммуна.- 1950.- 14 апр. – С. 3.
Пучев В. «Октябрь» всегда был на острие событий:    К 90-летию открытия кинотеатра в Армавире / В. Пучев // Армавирский собеседник. – 1996. – 20 нояб.
Федоров Г. Владимир Маяковский в Армавире / Г. Федоров //Советский Армавир. – 1968.-19 июля. – С. 4.
СТИХИ КУБАНСКИХ ПОЭТОВ,
ПОСВЯЩЕННЫЕ В. МАЯКОВСКОМУ
Зозулин Н. Маяковскому: Стихотворение / Н. Зозулин // Армавирская коммуна. – 1950. – 9 апр. – С. 3.
Крючков Е. Большому поэту: Стихотворение / Е. Крючков //Армавирская коммуна. – 1950. – 14 апр. - С. 3.
Макаренко Ю. Для кого – «Мой Пушкин»: Стихотворение / Ю. Макаренко // Вольная Кубань. – 1993. – 17- 23 июля. – С. 4.
Подкопаев В. Всем поколениям ровесник: Стихотворение / В. Подкопаев // Советская Кубань. – 1973. – 19 июля. 
СПИСОК ПРОИЗВЕДЕНИЙ В. МАЯКОВСКОГО, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ В СЦЕНАРИИ
Лиличка! Вместо письма
Облако в штанах
Флейта-позвоночник
СПИСОК МУЗЫКАЛЬНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ,
ИСПОЛЬЗОВАННЫХ В СЦЕНАРИИ
Плотниченко Г. Кубанские синие ночи
Прокофьев С. Патер Лоренцо

Раков Н. Легенда

Шопен Ф.  Ноктюрн № 20
Шопен Ф.  Прелюд № 20
Шопен Ф.  Прелюд № 22
Шопен Ф.  Прелюд № 4
Шостакович Д.  Прелюд № 2
Шуберт Ф.  Экспромт



6 комментариев:

  1. Ирина, потрясающий пост! Спасибо большое! К Маяковскому неравнодушна давно, еще со студенчества, стараюсь следить за всеми новыми материалами о его жизни, но у Вас столько интересного и нового для себя нашла...Прочитала на одном дыхании и даже скопировала Ваш пост (если не возражаете) , при подготовке мероприятий пригодится. Искренне благодарю за погружение в мир творчества, чувств большого поэта...

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Мирослава, рады, что доставили удовольствие! Большое спасибо за комментарий!

      Удалить
    2. Действительно, интересный материал, хочу позаимствовать. Можно?)))

      Удалить
    3. Здравствуйте, дорогая Елена! НУЖНО! Для этого статья и публиковалась! Большое спасибо за комментарий! МЫ ВАМ РАДЫ!

      Удалить
  2. Богат наш край интересными личностями))) Материал очень интересный, спасибо, что делитесь

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Анна Борисовна, нам очень льстит внимание педагогов, к которым мы храним чувства давние-благодарные! Спасибо за комментарий! Армавирочка замечает, к постам какой тематики и направленности ВЫ проявляете интерес, это очень важно для нас! СПАСИБО!

      Удалить

Вы хотите оставить комментарий, но не знаете, КАК? Очень просто!
- Нажмите на стрелку рядом с окошком Подпись комментария.
- Выберите Имя/URL
- Наберите своё имя, строчку URL можете оставить пустой.
- Нажмите Продолжить
- В окошке комментария напишите то,что хотели
- Нажмите Публикация
Спасибо!